Живущий - Страница 48

Ответ очевиден. Зеро. Человек без инкода. Мы что-то увидели, осветив тогда своим лучиком его кромешную тьму. Что-то такое, по сравнению с чем худшее из зверств Сына Мясника — безобидная шалость.

Что-то такое, во что я не захотел(а) посвятить даже себя.

Что-то такое, что лишило Лота рассудка и памяти.

(Вы сегодня ни разу не покормили собака!)

Собака смотрит на меня, тяжело и печально, со своего места. Я выдаю ей двойную порцию влажного корма. Не морить же ее теперь голодом. В конце концов, она ведь и правда не виновата, что в ней этот жучок. Она, наверное, о нем даже понятия не имеет. Просто ее интересует все, что со мной связано, для нее это совершенно естественно, она такой родилась. Она не знает, что своим любопытством меня предает…

(Собака не хочет есть влажный корм)

…Или все-таки знает?

Я удаляю из ее миски влажный корм и выдаю ей сухой.

Вспоминаю, как она скулила и даже рычала в тот вечер, когда я отказалась взять ее с собой к Лоту. Не хотела оставаться в ячейке одна, без меня? Или ее раздражало, что она не сможет за мной шпионить?

…В тот вечер я несколько часов кряду безрезультатно к нему стучалась. Лот впустил меня ближе к ночи, отшутившись: «Набирался ума». Ко мне он приходил на нейтральной настройке тень, теперь же выбрал себе юзерпик. Он выглядел молодым и одет был в точности так же, как на нашей с ним фотке тридцатилетней давности (той, где он зажмурил один глаз, а я — с уродливой жидкой бородкой). А вот голос его звучал, как и днем, глухо и дрябло. На шестьдесят. На его настоящие шестьдесят.

Помещение ячейки было обставлено наскоро, без фантазии и гармонии; просто груды беспорядочных программ и настроек и повсюду — открытые файлы и папки, как распахнутые чемоданы в придорожном отеле. Его ячейка и в самом деле напоминала захламленный гостиничный номер, где каждый день меняется постоялец, а вместе с ним и весь его хлам — остаются лишь голые стены; нулевой интерфейс.

В самом центре ячейки громоздилась огромная шахматная доска — тяжелый, бессмысленный, занимающий кучу места и памяти объект, который, однако же, едва ли не единственный из всей обстановки был не просто скачан с изначальными схематичными настройками, но как-то усовершенствован. Очевидно, в течение дня Лот многократно видоизменял свои чудо-шахматы — пока не соорудил настоящее поле брани, с миниатюрными, разбитыми на квадраты лесами и реками, степями и взгорьями, со взмыленными конями и рыцарями в плащах и доспехах, с бегущими в атаку солдатами, с королями, королевскими женами, королевскими замками, садами и свитами…

Когда я вошла, всадник в черном плаще на Е5 что-то хрипло прокричал, обнажил меч, пришпорил коня и ринулся на G6 — туда, где дремала белоснежная лошадь, склонив голову над водой. Услышав звук копыт, она встрепенулась, коротко заржала и дико завращала глазами. Наездник в белом плаще потрепал ее по загривку, нагнулся к дрожащему уху и стал нашептывать что-то нежно-убаюкивающее на древнем, полном шипения и тоски языке. Лошадь покорно прикрыла испуганные глаза, и черный всадник вонзил свой меч в ее белую грудь. Кровь выплеснулась из раны высоким клоунским фонтаном, забрызгала траву и лицо убийцы в черном плаще. Белая лошадь тяжело рухнула в мутный квадрат реки, утянув за собой белого седока, молитвенно сложившего руки. Из илистой глубины скорбно всплыло окно с сообщением: черный конь-е5 * белый конь-gб. — Ты за кого? — спросила я.

лот: за белых, прекрасная все-таки игра шахматы, весь день тренируюсь © начал с уровня «новичок», а теперь вот играю с мастером! ты ведь любишь шахматы?

клео: до паузы было увлечение, но сейчас нет. пустая трата времени лот: ну не скажи, развивает логическое мышление и память, как раз то, что мне нужно, в последний день моей жизни

клео: лот, твоя жизнь не кончается!! завтра у тебя просто пауза! неужели тебе так и не объяснили?!

лот: объяснили, конечно, мне все объяснили… таких как я, инвалидов, даже не отводят на фестиваль, делают все прямо здесь, в клинике, они говорят, это будет «милосердная пауза». клео: супер! это самая мягкая пауза, во сне.

лот: я рад.

к лео: ты что-нибудь вспомнил об эксперименте?

белый слон на д5 черный слон на е7

лот: боюсь, ничего действительно ценного… ничего сверх того, что тебе и так уже…

?следующий ход белых?

Лот рассеянно умолк, увлеченный происходящим на поле. Там приземистый человек в белом мундире с садистским упоением кромсал вражеского солдатика, совсем еще мальчишку, штыком. Раз за разом он вонзал ему этот штык в живот — но каждый раз не до конца и каждый раз не в то же самое место, а рядом. Солдатик корчился и после каждого тычка тихо хрипел «добей, добей меня…». Вероятно, Лот сомневался, правильный ли он избрал ход, поэтому и тянул время.

лот: разве что… я помню, что чувствовал, когда мы увидели результат…

клео: так результат был??

лот: разумеется. Так вот, ощущение…

игрок лот, вы должны сделать ход в течение 20…19…18…

лот:…не страх, а нечто большее, горе, что ли? да, пожалуй, что-то вроде непоправимого горя. Такого огромного, что я не мог его в себе уместить, еще я помню, что мне отчаянно хотелось забвения, забыть, стереть, исторгнуть из себя то, что я там увидел…

…15… 14… 13 секунд…

Он наконец добил черную пешку-солдатика. На месте трупа вырос надгробный холмик с надписью: g*h5, и тут же выскочило, заслонив собой половину поля, окно: